Тем временем, сам XRPL расслабляется чуть выше ключевых уровней поддержки, попивая свой метафорический чай — невозмутимый и наблюдаемый трейдерами, цепляющимися за свои технические свитки и хрустальные шары для отслеживания китов.
И кто же, спрашиваешь ты, держит хор в курсе? Это мудрец Даан, непревзойденный аналитик, который представляет графики с величием королевского нотариуса. Его откровения таковы: запасы биткоина на биржах уменьшаются быстрее приглашений после премьеры «Тартюфа» Мольера! Инвесторы прячут свои монеты так же тщательно, как будто эти цифровые дукаты — редкие трюфели, и при каждом отступлении возрастает угроза бурного роста цен. Когда монеты покидают публичную сцену (читай: биржи), давление продаж тоже снижается — оставляя нас готовыми к событию больше, чем обычно бывает на обычной вечеринке.
Теперь давайте обсудим ситуацию. Цепь ImmutableX, миссия которой заключается в решении проблем масштабируемости и стоимости Ethereum, продемонстрировала рост более чем на 30% за последний месяц. Сейчас она колеблется около постоянно ужасающего уровня сопротивления $0.70. О сладкие муки этого числа! Преодолеет ли оно этот барьер? Или рухнет под тяжестью собственных амбиций? Напряжение убивает меня!
Чтобы объяснить тем, кто мог бы жить под камнем с 2010 года: Университет Брауна теперь владеет 105,000 акциями IBIT, стоимостью почти 5 миллионов долларов. Да, именно так. То самое место, где студенты обсуждают тонкие нюансы литературной теории, теперь идет в ногу с волной биткоина. Как вам современная наука?
Бюро статистики труда, организация не слишком известная своими спонтанными интерпретативными танцами, сообщило о том, что количество рабочих мест в апреле выросло до 177 тысяч. Аналитики, уверенно предсказывавшие 130 тысяч, были замечены последними в бормотании чего-то об «ошибке измерения» и «космическом вмешательстве». Что касается мартовских данных, которые вначале составили 228 тысяч, а затем магически пересмотрели до 185 тысяч, никто не попытался объяснить логику этого изменения, возможно для общей безопасности.
В последнем балансе Tether (история настолько длинная, что усыпила бы самых опытных аудиторов), среди богатств значатся $98,5 миллиарда в виде обычных казначейских билетов, а еще дополнительно $23 миллиарда отдыхают в соглашениях о выкупе или подобных таинственных активах, обозначенных как ‘эквиваленты наличных средств’. Это деньги, но не совсем наличные. Подозрительно? Восхитительно!
Представь себе: «Pi Coin» уютно устроился в плотном свитере между $0.60 и $0.65, самодовольно консолидируясь, пока никто не уверен, побежит ли он вверх или просто упадет на диван без сил. Линии Боллинджера сжимаются туже, чем джинсы после Рождества, обещая либо блестящий прорыв, либо эпическую катастрофу с гардеробом. Последние данные: цена Pi выросла на 5% за день и на 14% за месяц, при этом $139.4 миллиона просто валяются без дела ради удовольствия. Ежедневный объем торгов чуть менее сухой, чем моя личная жизнь.
Конечно, новости прокатились по стране со скоростью вышедшей из-под контроля тележки с водкой — спекулянты размахивали руками, инвесторы сжимали свои кошельки, а несколько стариков мудро кивали головами, при этом ничего не понимая. ‘Это для того, чтобы инвесторы не бегали как куры от лисы,’ — заявили они, ссылаясь на интригующее партнерство Маска с могучим государственным псом — печально известным Министерством эффективности управления (DOGE, гав-гав).
Другие криптовалюты также могут попытаться пробраться сквозь регуляторные барьеры. Возможно, даже печально известные XRPDogecoin — эти настойчивые изгои в поисках убежища, но кто из нас не чувствовал себя подобно альткоину, брошенному в бюрократический снежный покров? Аналитик Эрик Бальчунас, держа свой аккаунт X как копье, уверяет нас, что шансы внезапно стали более дружелюбными, словно SEC просто ожидала вежливого запроса и тёплых домашних тапочек.
Увы, с января по апрель этой имперской силе удалось раздуться на весьма показные 13%. Рынок альткоинов усох, как шампанское прошлого года, упав от $1.13 триллиона до куда менее праздничного значения в $817 миллиардов. Это исчезновение капитала на $300 миллиардов — без добровольных свидетелей просто испарившийся капитал и забытые мемные монеты.
